R&B умер. Да здравствует R&B!
В самом конце 90-х годов прошлого века Александр Толмацкий заявил, что через некоторое время R’n’b-культура заменит поп-культуру. Противники отечественной эстрады, услышав это заявление, искренне понадеялись на то, что пророчество Толмацкого сбудется. Когда же спустя два-три года во всем мире, в том числе в России, R’n’b стал массовым явлением и начал пользоваться поддержкой со стороны крупнейших продюсеров, многие решили, что Толмацкий оказался прав.
Однако все оказалось не так просто. Клуб «Infinity», принадлежавший Толмацкому, стал настоящим центром R’n’B культуры. Там были и репетиционная база, и студия звукозаписи. В «Infinity» съезжались исполнители со всей страны. Когда же Толмацкий решил закрыть его, оказалось, что представителям R’n’B-культуры больше негде собираться. И волна популярности этого стиля музыки достаточно быстро сошла на нет.
На ваш взгляд уже можно сказать, что прошла волна популярности R’n’B?
Конечно же, прошла.
Народ пресытился? Или есть другая причина, с которой это могло быть связано?
То, что R’n’B сошло на нет, связано с тем, что я перестал этим заниматься. И никому в России заниматься этим стало неинтересно.
Какая аудитория была у R&B?
Самая широкая аудитория. Очень разные люди из разных концов России приезжали к нам, чтобы послушать R’n’B. Огромное количество людей слушало эту музыку, не только московская публика. R&B и до сих пор живет, но он трансформировался. Появилось много попа.
В смысле много попа?
Когда был пик R&B, был «Infinity», то есть, было место, являвшееся центром R&B культуры. Сейчас как такового центра нет, поэтому и музыка стала превращаться в поп. Мне нравилось то, что я делал. Приходилось генерировать идеи, собирать много молодых людей вокруг этого. А сейчас никто этой работой не занимается и мне кажется, что эта культура немного подстухла.
Но почему только вы этим занимались? Неужели не было других людей, которые пропагандировали эту музыку. И зачем вам это было нужно?
Потому что мне это было интересно. А потом я устал. Тогда были люди, параллельно пытающиеся что-то продвигать, но не в таком масштабе, как я.
И что — никому больше не было интересно принять эстафету?
Судя по всему, некому. Пытался кто-то что-то подхватить, но не получилось. Эту культуру надо подпитывать. Когда в команде нет идеолога — погибает все.
А на Западе культура до сих пор живет?
Да живет. Она и у нас живет, только она стала консервироваться. Дело в том, что у нас молодежь стала в афроамериканские мотивы ударяться или агрессивный рэп делать. Рэп — это сочетание дворовой культуры и поэзии. В отличие от других искусств, здесь важно не только уметь слушать тексты песен, но и понимать их. А R&B — это очень позитивная музыка. Им надо что-то было свое создавать. Я работал с теми, кто понимал, что я делаю. Все группы являлись нашими партнерами, многие были талантливыми ребятами, но мало в ком было стремление продвигаться вперед. В каждом среднем городе была группа, понимавшая, что такое R&B. Но они доходили до определенного уровня профессионализма и не развивались дальше. Поэтому сейчас все так быстро сошло на нет.
Может эта культура не подходит к нашему менталитету, она не естественна?
Конечно, естественна, раз она такая популярна была. А джаз естественнен? А рок? Это разве наши культуры?
Но на Западе R’n’B-культура живет сама по себе, в то время, как у нас требуется подпитка?
Ну почему, там тоже идет подпитка. Появляются и какие-то заинтересованные люди, они это подпитывают. А здесь как-то это все затихло. Либо нет заинтересованных людей, либо они есть, но они не знают, что с этим делать. Я в свое время понимаю, как этим управлять и что с этим делать.
А как вам удалось все это раскрутить? R&B был незнакомой культурой для российского музыкального мира, просто субкультурой.
Вообще-то случайно. Началось с того, что у меня рос сын, а я помогал делать ему то, что ему нравилось. Это было, пока он был маленький. А потом, сам увлекся этой культурой. Так что на пороге 2000-х все это произошло. Потом появился клуб, который стал базой для R&B-культуры в России. До сих пор все его помнят, настолько культовым местом был «Infinity». Когда я открыл «Infinity», музыкальное направление R-n-B практически не было представлено в Москве. Как клубная ниша R-n-B-музыка считалась бесперспективной. Помню, тогда многие мне говорили: -Ты сумасшедший. Как можно набить молодежью такой большой ночной клуб? В Москве не наберется столько молодых людей, слушающих такую музыку! В чем-то они были правы: в столице было несколько совсем небольших клубов, в которых раз-два в неделю проводились R-n-B -вечеринки. О какой-либо популярности музыки действительно сложно было говорить. Тем не менее, эти три года мы пропагандировали эту музыку (я определил бы позиционирование «Infinity» не как развлекательное заведение, а как дворец культуры рэпа и R-n-B), в итоге к нам каждый уик-энд приходило до 3 тыс. человек. Никто кроме меня не привозил самостоятельно, без спонсорской поддержки, таких звезд, как те, что выступали в «Infinity», артистов мирового масштаба. А потом я просто устал. Да и пора было что-то менять, не может большое заведение работать без изменений 4 года. Сначала планировали чуть раньше провести реконструкцию, потом чуть позже. В результате все немножко затянулось и вот результат. Я клубным бизнесом уже 30 лет занимаюсь, первый клуб сделал в 1977 году. Все должно быть актуально на данный момент времени.
Есть у R&B перспективы возрождения в России?
Может быть, мы вернемся к R&B. Все же волнами идет, накатами. Значит, будем ждать очередной волны. Либо она будет новая и более яркая, либо такая полуностальгическая. Будут проходить ретро-вечерники. Как в последние годы проводятся для тех, кому исполнилось 35 лет. Сейчас те дети, которым в двухтысячном было по двадцать лет, повзрослели, а у людей есть свойство — к 35 годам начинать ностальгировать, разные ностальгические депрессняки переживать… Поэтому, думаю, лет через пять, когда им будет 35, пойдет вторая волна R&B. Чистая математика.
Арам Тер-Газарян
